С. В. Денисенко. Запрещенный Галич об опальных писателях
Сергей Викторович Денисенко
(Институт русской литературы)
Запрещенный А. А. Галич об опальных
писателях
Мой доклад – о двойном запрете. Он посвящен тому, как запрещенный бард пел
о судьбах (не)официально запрещенных писателей. Собственно, сам факт двойного
запрета уникален в истории (советской ли?) литературы. Все восемь персонажей
песен Галича (входивших в цикл «Литераторские мостки», это 1960-е гг.)
находились в разной степени «опальности» со стороны власти: Полежаев, Блок,
Мандельштам, Ахматова, Вертинский, Зощенко, Пастернак, Хармс. Биографии
опальных писателей вообще мифологизировались (и отчасти мифологизировались
самими писателями).
В песнях Галича запрет на слово преодолевается через катарсис (слушателей,
персонажей, самого исполнителя-автора). Для исполнителя катарсис – в гневе,
обличении. Для его персонажей – в очищении творчеством. Для слушателей –
в сопереживании, в преодолении страха, ужаса и выходу к чувству жалости.
Спасибо! А у Д.Е.Максимова был в 60-е блоковский спецсеминар (или только лермонтовский)?
ОтветитьУдалитьСмутно помню, да. Но это не вопрос к моему докладу.
УдалитьБыл блоковский, об этом вспоминала В.Н.Голицина
УдалитьЭто к вопросу о запрещенности Блока и ее временных границах
УдалитьНо в школьной программе Блока не было, и заниматься им было практически запрещено, В.Н. вспоминала как нелегальные почти занятия
УдалитьСпасибо! Вопрос и ответ кстати.
УдалитьСергей Викторович, а на творчество самого Галича запрет сохранялся до перестройки? В 80-е годы его песни пели, хотя и не на официальных концертах.
ОтветитьУдалитьВот уж спасибо за вопрос, Светлана Анатольевна! Буду отвечать мемуарно. Во-первых, запрет на Галича сохранялся не "до перестройки", а во время почти всей перестройки. Во времена "гласности" у нас стали публиковать почти всех тамошних и наших запрещенных. И в прессе обсуждалось, и на ТВ. Но только не Галича. Он оставался до последнего персона нон грата. Помню, еще где-то в начале 1990-х я звонил по межгороду моим друзьям в Москву и боялся произнести "Галич". Помню, я говорил так: "Пока Александра Аркадьевича не упоминают, я не верю в гласность". Я БОЯЛСЯ произносить его фамилию в телефонную трубку!!!
УдалитьПотом он вернулся. Но одним из последних. У меня дома его сборник: Александр Галич. Стихи и песни. Красноярск: Изд-во Красноярского ун-та, 1990. Думаю, в Москве стали издавать много позднее (года эдак после 1993-го, можно посмотреть во всемирном разуме). А петь - конечно пели, и не переставали. Я сам его пел в лесах подмосковья на разных там слетах КСП (Клуб самодеятельной песни). Ну, и дома, для друзей, на кухне. Какое-то время не пел, как-то среди моих друзей популярнее был Окуджава и Вертинский. Вот так вот.
Серёжа, спасибо! Замечательный доклад! Только немного уточню относительно годов реанимации Галича в СССР в перестройку - первая пластинка на "Мелодии", диск-гигант "Когда я вернусь..." вышла в 1989 году (М60 48605 001). И в том же году вышел "двойник", кажется, без особого названия - просто "Александ Галич" (М60 48609 000, 2хLp). Это самые первые пластинки, которые продавались везде - тиражи были огромные. В том же 89-м и первые три книги: "Возвращение", "Избранные стихотворения" и "Петербургский романс"; первые две изданы в Москве (издательства Киноцентр и АПН), третья в Ленинграде (Художественная литература). Так что всё чуть раньше.
УдалитьСпасибо, Юра, за уточнение. Видишь, память подводит: показалось, что позже...
УдалитьМне интересна реакция аудитории? Известно ли что-то об этом? Как реагировали слушатели, для которых все эти поэты были не запретными, а самыми что ни на есть близкими и понятными? Есть ли в неподцензурной поэзии аналоги подобных песенных/поэтических циклов? (Как ни странно, можно вспомнить, как в 80-х альтернативные музыканты перепевали советские песни и писали музыку на "официозно" признанные стихи, делая их запретными, а вот примеры обратного на ум не приходят)
ОтветитьУдалитьАлександр Юрьевич, спасибо за вопрос. Надо было, наверное, оговорить, что Галич не пел подряд цикл "Литераторские мостки", это уже потом, когда он на Западе готовил сборники, и потом, когда текстологи-галичеведы, надо отдать им должное, провели свою исследовательскую работу.
УдалитьА реакция аудитории... Как ее поймешь по записям концертов. Только по воспоминаниям, а они субъективны. В знаменитых новосибирских концертах АГ (единственных официальных, не кухонных) самыми популярными были "Мы похоронены где-то под Нарвой", "Она вещи собрала..." и "Памяти Пастернака" (по воспоминаниям).
Да, а вот так "посвящения писателям" подряд - видимо я впервые исполняю. Да и то это благодаря кухонным посиделкам с друзьями, в том числе, и с Вами, Александр Юрьевич...
Сергей Викторович, обратите, пожалуйста, внимание, что о "полежаевской" песне есть довольно информативный раздел в книге Н.Л. Васильева о Полежаеве.
ОтветитьУдалитьСпасибо большое, учту для статьи!
УдалитьСпасибо, Сергей Викторович! Насколько "опальность" была для Галича важным критерием отбора имен в этот цикл. Крлме поведенческих, эстетическаие критерии просматриваются?
ОтветитьУдалитьЭто хороший вопрос. Сейчас попытаюсь порассуждать. С одной стороны, какие там эстетические критерии при знакомстве с тв-ом Полежаева? А Пастернак, "осужденный" за Доктора Живаго, у Галича явный лирик ("свеча горела", "Гамлет" и проч.) - тут, скажем так, "поведенческий критерий", осудили за слово (ну, не за слово, а за Нобелевскую премию)... Да,да, "опальность" была главным для выбора персонажей. Тем более, все они, персонажи, появились в конце 60-х, как один. А актуальность их судеб была уже не важна (кроме "Пастернаку", написанную после похорон). И, как разобрано в галичеведении, "мученичество" этих поэтов Галич примеривал на себя. Да, получается, что "эстетические критерии" не важны здесь. "Опальность" и дело личного вкуса - можно было еще из кого повыбрать (прости, Господи!), но остановился вот на этих....
УдалитьЭтот комментарий был удален администратором блога.
ОтветитьУдалитьС.В.Фролов. Спасибо, Сергей Викторович. Очень интересный доклад, провоцирующий вопросы. В частности, Вы говорите о диссонансе "стихов и музыки" в "Гусарской песне", а как сопрягаются стихи и музыка в других песнях?
ОтветитьУдалитьСергей Владимирович, вот тут Вы мне помогите: я не уверен в точности словоупотребления "диссонанс" (может, намеренное противопоставление? - но это тоже мне не нравится...). Но вообще это специфический, именно галичевский прием (из бардов больше так, кажется, никто не поступал). Он в рефрене запускал эту самую "диссонирующую" по отношению к трагичности текста мелодию. Цыганскую "кон а вэло" в Посвящении Блоку, "Рамону" у Мандельштама, "Чибиряк-чибиряшечка" Ап.Григорьеву, "На сопках Манчжурии" Зощенко и в некоторых других песнях. Да, и Настя Липинская (см. ниже) права про то, что "жуткие вещи поют под бравурную мелодию". Но Галич эту "бравурность" выносит в рефрен, который диссонирует с мелодией основного текста песни, и с трагичностью стихов. Это как музыкальная цитата в произведениях композиторов, диссонирующая с основным текстом музыкального произведения. Давайте, мы об этом поговорим, и Вы поможете мне это лучше проговорить, да?
УдалитьСергей Викторович, большое человеческое спасибо за Слово, преодолевающее запреты - слишком многое отозвалось, слишком многое "ложится" на нашу ситуацию, которая и так уже похожа на текст, в котором мы все оказались. Насчет катарсиса на стыке мелодии и текста - это правда, вспоминаю любимые песни и понимаю, что да, там иногда про довольно жуткие вещи поют под очень боевые мелодии, причем независимо от стиля исполнения, видимо, действительно так устроена психология творчества и восприятия. В общем, хотелось поговорить в рамках сугубо научного дискурса, но нет, видимо, не сейчас. Пошла дослушивать концерт - и еще раз спасибо!
ОтветитьУдалитьДорогие друзья! В данной ветви дискуссии по докладу оказалась затронута очень важная для песенной лирики проблема - контраст между субтекстами: музыкальным и звучащим вербальным. Это явление встречается не так уж и редко. Скажем, у позднего Егора Летова (альбомы "Долгая счастливая жизнь" и "Реанимация") песни в музыкальном плане очень мелодичны, спокойны (Сергей Владимирович, простите, что не использую музыковедческую терминологию), а вот в плане словесном куда как более жёсткие, нежели песни более ранние. Но в синтезе их рождается целостность - песня. То есть веду к тому, что в песенной лирике смыслы рождаются в том синтезе музыкального и вербального субтекстов, который формируется в исполнительском сверхтексте. И Сергей Викторович очень верно, как мне кажется, назвал такое явление относительно рефренов Галича диссонансом. Смыслы тут именно на стыке противоположностей, точнее даже - в их слиянии.
УдалитьСогласен с Юрием Викторовичем. А что-то дельное написано по этому поводу?
УдалитьПопытки есть. Книга: Гавриков В.А. Песенная поэзия XX века как текст. Брянск, 2011; статьи С.В.Свиридова... Но всё это не сильно продвигает проблему изучения песни как синтеза музыки и слово в исполнительском сверхтексте. Думаю, в будущем напишут что-то важное ещё, а пока можно просто анализировать отдельные примеры - из них когда-нибудь и сложится теория.
УдалитьСпасибо большое, Юрий Викторович! Кажется , этой проблемы мы касались и при обсуждении Ваших докладов на конференциях "Время как сюжет"!
Удалить